Интерес к древней русской книге возрождается. Интервью c Павлом Чепыжовым
1. Ваша Интернет-площадка «Буквица» наполнена такими антикварно-книжными сведениями, которыми, порой, не владеют даже профессиональные букинисты. Рубрики сайта: Первопечатные религиозные книги. Рукописи. Старообрядчество. Книги гражданского шрифта чётко определяют направленность Вашей деятельности. Как давно Вы увлеклись такой неординарной для нашего рынка темой?
Меня всегда интересовала история, особенно эпоха XVI–XVII веков в России. Во время учёбы в Московском государственном университете печати им. Ивана Фёдорова я узнал подробнее о начале русского книгопечатания в 1550–1560-х годах. Чем больше я узнавал об Иване Фёдорове и его сподвижниках и последователях, людях, несших просвещение через книжное знание, тем интереснее становилось. Увидев сами первопечатные книги, я сразу их полюбил: каждое издание — это произведение искусства, не зря на печать тиража в то время уходило несколько месяцев или даже год. За книги, напечатанные в Москве, Иван Фёдоров был обвинён в ереси и был вынужден бежать со своей типографией из Московского Государства. В XVII веке Московский Печатный Двор стал одним из главных интеллектуальных центров страны, во многом определявшим своими книгами направление исторического развития. Выход в свет таких изданий, как «Кириллова книга» 1644 года (богословский трактат на важные темы того времени), «Уложение» Алексея Михайловича 1649 года или «Патерик Печерский» 1661 года имело огромное значение в истории России. Сейчас все эти книги чрезвычайно редки и ценятся среди коллекционеров. Кроме того, в старопечатных изданиях для нас интересны вкладные (владельческие) записи, оставленные известными людьми той эпохи. Старопечатная книга была глубоко изучена специалистами в дореволюционное и советское время. Все издания описаны в каталогах, что упрощает работу и задает векторы коллекционирования. Увы, в течение советского периода собирательство такого рода раритетов стало уделом узкого круга любителей, в основном оно концентрировалось вокруг старообрядческой среды. Сейчас интерес к теме первых русских книг начинает возрождаться. Я занимаюсь этой темой более 6 лет.
2. Вместе с гонениями на русское духовенство, не канула ли в небытие и религиозная книга?
С 1550-х по 1917 годы в России было напечатано много религиозной литературы — в том числе однотипных служебных книг. Конечно, церковные книги сохранились хуже светских: большинство из них участвовали в богослужениях, читались священниками, монахами и прихожанами. Разумеется, книг XVIII–XIX веков сохранилось в большем количестве, чем более ранних. Именно их обычно и приносят сдатчики в букинистические магазины. Интерес рынка к таким изданиям невелик: коллекционеры предпочитают купить одну хорошую книгу XVII века, чем четыре типовых «Псалтыри» века XIX-го. В том числе и из-за этого работать с религиозной книгой в букинистической среде практически никто не хочет, аукционные дома не принимают такие книги на аукционы. Сложившуюся ситуацию необходимо менять. Религиозные рукописные и старопечатные книги — значимая часть национального культурного наследия. Они хранили нравственные устои общества, они служили первыми учебниками для многих и многих русских детей в течение веков.
3. Но читать старинные религиозные издания современным любителям книг сложно — ведь они написаны на церковно-славянском. А Вы легко вошли в эту тему?
Да, безусловно, для работы с этой темой нужны многие знания. Церковно-славянский я освоил в процессе углубления в тему. Но необходимо попросту ещё знать отечественную историю — когда и почему произошёл раскол в русской Церкви, кто такие старообрядцы. Они ведь сыграли огромную роль в сохранении религиозной книги в России. В старообрядческой среде религиозные традиции поддерживались веками, несмотря на гонения. Старообрядцы — уникальное явление в российской истории. Они полагали основой своей деятельности сохранение духовных, богослужебных и художественных традиций русской церкви — сохранение национальной религиозной культуры. Старообрядцы воспроизводили дореформенные издания, оформляя их таким образом, чтобы они были схожи с оригиналами. Они напечатали много неопубликованных ранее кириллических памятников, сами создали и напечатали певческие крюковые книги.
В дореволюционной России коллекционерами старинной русской книги были преимущественно старообрядцы, также как и книготорговцами-антиквариями. Стоит вспомнить знаменитого московского знатока и торговца церковной книгой старообрядца Тихона Большакова (1794–1863). Ему был обязан своей уникальной коллекцией известный собиратель русских древностей граф Николай Румянцев. Именно его собрание и стало основой Румянцевского музея, а музей со временем стал Российской Государственной Библиотекой (в просторечии Ленинкой).
4. А вернулась ли в современную Россию прежняя религиозность, а вместе с ней и интерес к религиозной книге?
Религиозность и интерес к церковной книге не всегда связаны напрямую. Но интерес к древней русской книге возрождается, последние годы её чаще можно увидеть в магазинах и в каталогах аукционных домов. Покупки на рынке, и у нас на сайте чаще всего происходят в ценовом регистре 50–60 тысяч рублей, а уже настоящие редкости, дорогие книги ищут ценителей долго, и такие покупки довольно редки. Сегмент этот довольно глубокий на рынке, и площадка таких сделок увеличивается не только за счёт собирателей-старообрядцев, но и людей далёких от этой среды, а зачастую и от религии вообще.
5. А знаменитый «Апостол» Ивана Фёдорова проходил на Вашем антикварном пути? Или может быть ещё какие либо редкости?
Дважды мне повезло поучаствовать в продаже львовского «Апостола» Ивана Фёдорова 1574 года издания. Но одна редкая находка убедила меня в антикварной истине — надо работать кропотливо и разбирать предложенный материал до конца. Меня позвали однажды в Венгрию. Я довольно часто выступаю консультантом — посмотреть остатки книжного собрания, в котором были и русские книги. По прибытии на место я увидел, что книги в неудовлетворительном состоянии: многие с утратами страниц, переплётов и, к тому же, не слишком старые. Всё, что я там обнаружил, больше походило на макулатуру, чем на книжки, достойные антикварного рынка. И вдруг — в кипе хлама мне попалась настоящая редкость. Это оказалась «Псалтирь» (1632 года) на словенском — редчайшее последнее издание сербской типографии в Венеции. Эта типография была основана ещё раньше, чем православные книги стали печатать в Москве — в 1520-х, просуществовала более века. Печатник этой книги — книгарь Марко Гинами. Он использовал те же шрифты и украшения, что и в XVI веке. После издания этой книги судьба типографии обрывается. Этой «Псалтыри» нет ни в одной российской крупной библиотеке — ни в РНБ, ни в РГБ. Вот такая редкость, мы её отреставрировали, «одели» в переплёт и теперь её оценка — 10 тысяч долларов.
6. Торговля одной старинной русской книгой на нынешнем антикварном рынке не всегда коммерчески прибыльна. Вы занимаетесь ещё каким-либо направлением?
Мы занимаемся также другим непопулярным нынче направлением — букинистикой, да ещё и не в Москве, а в Тбилиси. Друзья-коллекционеры посоветовали заняться этим. В трудные годы практически все букинистические магазины в городе закрылись. И это поле деятельности стало свободным, а потребность в букинистической книге осталась. В грузинской столице книжное собирательство насчитывает более двух веков — это город с глубокими культурными традициями. И, вот уже полтора года мы курируем небольшой букинистический магазинчик в этом древнем, красивом месте, где всегда была многонациональная культурная среда. Интерес к старой книге в Тбилиси есть, и не только на грузинском языке, а и на русском, армянском — ведь там всегда была большая армянская диаспора. Традиционно востребована тема Кавказа в самом широком её контексте, собрания сочинений грузинских и русских классиков, даже находят покупателей книги на европейских языках. Теперь я отслеживаю на рынке и «наши» кавказские издания. Недавно проходил «Витязь в тигровой шкуре» Ш. Руставели (Париж, 1933 г.) — экземпляр из части тиража на толстой бумаге — с рисунками Зичи, с автографом переводчика, Константина Бальмонта. Конечно, на такую редкость сразу нашёлся покупатель. Или ещё одна кавказская редкость — «Белоснежка и семь гномов» на армянском языке, изданная в 1870 году в Константинополе — там ещё до геноцида 1915 года была очень большая армянская диаспора. Наши предложения в тбилисском магазине разнообразны — уже есть постоянные клиенты. Результаты пока неплохие.
7. В сезоне 2015-2016 гг. значительно выросло число букинистических аукционов. Появились новые игроки на этом поле, выросло число торгов. А покупателей на все предложения хватает?
Растущее число торгов свидетельствует об устойчивости этого сегмента отечественного рынка. Книга — предмет тиражный. Книжное предложение обширно, а новых, интересных экземпляров первопечатных книг больше на рынке не становится. Публика на торгах в последнее время омолодилась, появляются новые «интересанты» антикварной книги, и, хотя старики-библиофилы уходят, среднее поколение образованных людей приходит на аукционы и покупает, то, что интересует. Разнообразились и формы торговли.
Для меня важно, чтобы описание в каталогах было качественное, чтобы были учтены все дефекты предлагаемого экземпляра. К сожалению, не все московские аукционы грамотно составляют описание книг на своих торгах.
8. Ваше членство в Гильдии антикваров-книжников помогает Вам в книжном бизнесе?
Безусловно. Приходит недавно один сдатчик — новичок в букинистике. И первым делом он спросил: «А лицензия у Вас есть?» Он ведь не знал, что лицензирование антикварной деятельности было отменено ещё в 2002 году. Я сказал, что являюсь членом Гильдии антикваров-книжников. Это его успокоило. Многие люди, увы, не знают реалий отечественного антикварного рынка, питаются мифами и слухами. Объединение профессионалов необходимо рынку для решения насущных проблем, для обсуждения наших профессиональных задач и путей их решения.
Беседу записала Надежда Назаревская