Коллекционирование — переход от школьной программы к ВУЗовской. Интервью Бориса Николаевича Варавы

1. В своей книге «Воспоминания  сибирского книжника и антиквара» (М., «Среди коллекционеров», 2013) Вы подробно и увлекательно рассказываете о своём долгом пути библиофила. Библиофилия — это природная склонность или её можно «взлелеять»? Вашему собственному осознанию своего «библиогена» предшествовало ли детское увлечение чтением?

Библиофилия — природный дар, который нужно всю жизнь «лелеять» и развивать. Осознанию моего «библиогена» больше способствовало юношеское увлечение чтением. Смешно, но лучшие книги я прочитал в читальных залах библиотек в годы учёбы в Томском университете. 

2. Какая первая серьёзная покупка была в Вашей коллекции и когда  это произошло?

Первая серьёзная покупка была на I курсе Томского университета, где я учился  в 1960–1970-е годы на механико-математическом факультете. Это был сборник стихотворений  Бориса Пастернака в серии БПБС (Библиотека поэта, большая серия). Я его приобрел «по обмену» — принятая практика в коллекционировании, за него я отдал  кучу книг.

3. Вы сохранили Вашу студенческую привязанность к Серебряному веку в последующие годы собирательства? И как расширилась эта тема?

Да, студенческое увлечение Серебряным веком я сохранил навсегда. И не жалею о своей «библиофильской» верности. Пополнение книгами этой темы шло по Паскалю — расходящимися концентрическими окружностями.

 4. На каком этапе увлечённое собирательство становится коллекционированием?

 Коллекционирование — это осознанное целенаправленное собирательство, аналог — переход от школьной программы к ВУЗовской. Нужно много читать, познавать, изучать свой «предмет» до возможных для себя  глубин.

5. В вашей книге воспроизведён интереснейший зрительный ряд — открытки, фотографии, обложки уникальных изданий, автографы… Весь этот огромный  материал пришёл в Вашу коллекцию параллельно основной теме или Вы какие-то предметы искали целенаправленно?

В моей книге материал значительно «превысил» тему Серебряного века, ведь жизнь всегда шире любой темы, поэтому и зрительный ряд отразил многое, что мне удалось собрать за долгие годы коллекционирования. Редкостей всегда хотелось иметь побольше, но я не олигарх, не госчиновник. В советские времена я долгие годы преподавал  математику в  ВУЗах Красноярска. Что собрал — не украл, ни у людей, ни у государства.

6. Что помогало Вам в советские годы — в отсутствие Интернета — устанавливать библиофильские контакты?  Какие черты характера необходимы библиофилу?

В советские годы книжные контакты устанавливались при встречах, поездках, по переписке. Ещё были книжные «толкучки» почти во всех городах СССР. Крупные библиофилы (за редким исключением) вышли во многом оттуда, а не из официально разрешённого ВОК (Всесоюзное общество книголюбов). Лучшая из книжных «толкучек» прошлого — это «садик на Литейном», недалеко от знаменитого  книжного магазина в Ленинграде (Санкт-Петербурге).

В характере  библиофила должна  быть целеустремлённость. Ему необходимо  упорно и настойчиво работать в избранном направлении, тогда книжные раритеты у него и  появятся. Не верю в библиофилов, отдающих 1,5 млн. рублей за фото И. Бабеля с его короткой надписью, — такая продажа сравнительно недавно  произошла на одном из  аукционов. Это «фармацевты» с деньгами, так их называли в кругу поэтов 1920-х годов. 

7. Какая библиофильская встреча  на Вашем долгом пути коллекционера запомнилась больше всего?

Одно имя назвать не могу, их много. В Красноярске, Питере, Москве, Париже, Нью-Йорке и других городах. В них жили (некоторые живут и сейчас) крупные книжники, которых я уважаю, считал и считаю своими ориентирами. Жалею, что в своё время не вёл дневников, регулярных записей. Память, как и человек, стареет, многое забывается.

8. Какое издание в Вашей коллекции Вы считаете самым редким — самым ценным?

Самыми редкими и ценными всегда считал для себя автографы Серебряного века. В угоду им приносил иногда несоизмеримые с рыночной конъюнктурой жертвы. Мои автографы — А. Блок, А. Ахматова, М. Цветаева, О. Мандельштам, И. Бунин, А. Ремизов, Ф. Сологуб, И. Клюев, И. Северянин и ещё некоторые их современники, почти все мной описаны,  опубликованы и  введены в научный и библиофильский оборот. Это моё хобби.

9. Вы в своей книге много  пишите о сибирских книжниках — знаменитом купце- коллекционере  Геннадии Васильевиче  Юдине, вашем современнике — Иване Маркеловиче Кузнецове, с которым Вы были хорошо знакомы. Вы продолжаете в Красноярске книжно-просветительскую деятельность Кузнецова. А вслед за Вами идут последователи – книжники?

По распределению после окончания  Томского университета  я попал в Красноярск, родину купца–библиофила Г. В. Юдина, скорее это случайность, лестная для меня, познакомился со старшим поколением книжников Красноярска. К «продолжателям» их дела особо себя не причисляю, хотя в «Юдинских чтениях» (Красноярск) участвую постоянно.

У меня скопилось несколько десятков автографов сибирских поэтов на книгах 1920–1930-х годов. Тема большая, мало раскрытая. Но очень интересная,  на мой взгляд.  Работаю, подбираю материал, надеюсь опубликовать. Может этого и ждёт от меня город на Енисее?

10. Вам — признанному коллекционеру помогает в Вашей деятельности членство в Гильдии антикваров-книжников? 

Членство в Гильдии антикваров-книжников считаю для себя почётным и полезным, новые встречи, знакомства. Многие мои друзья и коллеги, которых знаю годы и годы, оказались тоже в Гильдии. Ощущение книжного братства приятно. Это плюс. Отдалённость Красноярска от Москвы затрудняет более тесное сотрудничество и взаимодействие. Это минус.

Вопросы для интервью подготовила  Надежда Назаревская