«Любовь к старым книгам — это навсегда». Интервью с Сергеем Леонидовичем Бурмистровым, главой аукционного дома «Литфонд»

  1. В сезоне 2015-2016 гг. букинистические аукционы переживают бум. В этом сезоне был создан и Ваш Аукционный дом «Литфонд». Чем объясняется такое оживление  в торговле букинистикой? И что Вас лично подвигло к  созданию  «Литфонда»?

Я давно высказывал мысль о том, что, несмотря на наличие нескольких известных аукционных домов на рынке антикварных книг и букинистики, говорить о серьёзной конкуренции пока ещё рано и, на мой взгляд, данный сегмент рынка имеет очень хороший потенциал для развития. Конечно, при условии не только увеличения количества игроков, но, в первую очередь, при условии улучшения качества подборки коллекций, улучшения уровня сервиса, введения дополнительных услуг и прочее.

Что касается оживления на рынке, то мы это предполагали ещё в начале 2015 года, когда сложившаяся экономическая ситуация показала несостоятельность вложения средств в недвижимость и банковский сектор. Сейчас, по нашим наблюдениям, в первую очередь нужно назвать такое явление в сфере антикварной книги, как появление и новых  коллекционеров,  и новых инвесторов, которые выделяют дополнительные бюджеты на приобретение редких книг. А учитывая, что в сфере антиквариата и коллекционирования, раздел антикварных книг менее всего пострадал от подделок, то, естественно, что выбор инвестора, для минимизации рисков, в первую очередь падает на книжный антиквариат. Второй аспект, это пробуждение дополнительного интереса к русской истории и её важным событиям: как не избито это звучит, в связи с возникновением хорошо забытых патриотических настроений в обществе. Ведь даже средства массовой информации стали гораздо активнее писать сегодня о книгах, которые сыграли важную роль в историческом развитии нашего общества.

В силу всех вышеперечисленных тенденций и возник «Литфонд», так как здесь мы планируем реализовывать множество проектов, связанных с развитием отечественного рынка антикварных книг — есть возможности, желание и свобода действий.

2. Невероятно расширилось поле букинистики — это практически весь материал понятия «Старая бумага». Такой объём и разнообразие  материала возмещает в какой-то мере стагнацию рынка живописи?

Слава Богу, что такое определённое обилие материала ещё сохранилось. Я часто слышу от старых уважаемых книжников, что, по их мнению, такое разнообразие редких книг должно было бы давно закончиться. Но, как показывает практика, в частных собраниях большинство из подобных книг хранится с большим пиететом и любовью, а значит — эти экземпляры будут радовать ещё не одно поколение книжников.

Что касается живописи, то, конечно, конкурировать по объёму предложений с рынком букинистики, данная сфера не может. Не надо забывать, что даже шедевры книгопечатания сохранились в силу своей тиражности в определённом количестве экземпляров, в то время, как любой живописный шедевр абсолютно уникален и не тиражен. И в силу гораздо более высоких цен на уникальные предметы живописи, подобные сделки (по причине безопасности) до сих пор в России стараются совершать келейно (к большому сожалению для аукционистов). Думаю, что если экономическая ситуация со временем стабилизируется и на открытом аукционном рынке появятся прецеденты больших продаж живописи, то владельцы картин увидят свою выгоду и придут на аукционы.

3. Исторические артефакты: документы, письма, автографы  сегодня предлагаются в большом временном диапазоне — уже выходит на торги материал 1970-1980-х годов. Это развитие нового этапа букинистического рынка? Какова периодичность таких временных  обновлений?

Вторая половина XX века открыла русской литературе ряд важных имен, но в силу советской цензуры, эмиграции и других причин частные собрания и архивы сохранили ничтожно малое количество книг, автографов, рукописей данных литераторов. Отсюда и такой высокий интерес и ажиотажный спрос. К примеру, если взять фигуру Владимира Высоцкого, который, по моему мнению, может считаться одним из самых ярких представителей русской (советской) литературы второй половины XX века, то большинство его архивов давно хранятся в государственных учреждениях. Официальных прижизненных публикаций в России не было, книг с автографами, как правило, сборников, изданных за рубежом, ничтожно малое количество. Поэтому и такой высокий интерес к его наследию. И те высочайшие цены, которые сегодня показывают зарубежные аукционные дома на его эпистолярное творчество, на мой взгляд, это далеко не предельные цены. Тоже можно сказать и о Венедикте Ерофееве, об Александре Солженицыне и многих других: к невероятно большому масштабу личности и творчества здесь добавились условия советской цензуры, в результате чего любая значимая рукопись, любой документ, безусловно, вызывает трепет собирателя.

4. Наше нынешнее расширение букинистического рынка приблизило Россию к западной торговле антикварной книгой?

Думаю, что за последние годы мы смогли приблизиться к западному антикварно-букинистическому рынку в динамике развития. Появились новые аукционные дома, используются современные Интернет-технологии, проводятся различные тематические торги и распродажи частных собраний, что, безусловно, значительно увеличило интерес к данному элитарному сегменту рынка. Появились новые компетентные эксперты, дорожащие своим именем; мы создали Гильдию антикваров-книжников, главной задачей которой является содействие открытости и прозрачности рынка. Основным тормозом, на мой взгляд, является отчуждённость антикварной торговли от общемировых тенденций, закрытость российского рынка и запретительные или сложные таможенные барьеры на пути торговых операций. Почему-то чиновники от культуры боятся, что при открытых границах и снятии запретов или хотя бы упрощении процедур, всё русское культурное наследие уйдёт на Запад. Однако важно понимать, что российский антиквариат, в основном, интересует только россиян и иностранцы не имеют больших планов на вывоз культурного наследия. Конечно, запретительный барьер для уникальных культурных ценностей должен существовать, но не распространяться автоматически на все вещи старше 100 лет. Что, на мой взгляд, может произойти, если таможенное законодательство в области антиквариата будет больше ориентироваться на зарубежный опыт? На Западе появятся новые коллекционеры, способные создать очаги русской культуры, появится больший стимул для участия в международных выставках, организации выставок частных собраний и прочее. Кто от этого проиграет? Не знаю, уж точно не Россия, как мне кажется.

5. Вместе  с расширением рынка расширилась ли тематика? Какие направления наиболее востребованы нынешним покупателем?

Как вы верно заметили, расширился временной диапазон для редких и уникальных вещей. Например, совсем недавно мы продали рукопись Венедикта Ерофеева 1980-х годов за 2,4 миллиона рублей. Это действительно свидетельствует о большом интересе к новой и новейшей литературной истории.

По-прежнему, двумя основными критериями для покупки антикварной книги является редкость и экземплярность (качество и сохранность экземпляра). Как мне кажется, увеличивается интерес к детским книгам 1920-1930-х годов, к лучшим образцам Серебряного века. Становятся более востребованы редкие старопечатные книги и церковно-славянские рукописи, отдельные издания «россики». Сейчас после небольшого перерыва на рынке наблюдается серьёзный возврат интереса к прижизненным изданиям А.С. Пушкина — это объясняется очень небольшим предложением в течение 2015 года. Если несколько лет назад я смог сделать два аукциона практически с полным набором прижизненных изданий Пушкина, то сейчас я бы за это не взялся, – сегодня найти подобные книги стало значительно сложнее, а значит растёт интерес и цены.

6. С расширением букинистического рынка  выросли ли цены на антикварные издания? Возможно ли инвестиционное вложение в букинистику?

Об инвестиционном вложении в букинистику мы уже сказали выше. Думаю, что это не только возможно, но и очевидно на сегодняшний момент — в России осталось не так много возможностей для надёжного сохранения и преумножения средств, и как показывает многовековая практика, редкие книги один из самых надёжных и вечных инструментов сохранения средств.

На одном из наших «пушкинских» аукционов несколько лет назад хозяин «Руслана и Людмилы» (первой книги Пушкина) сказал мне, что приобрёл её в начале 1990-х годов за 2 тысячи долларов. На торгах у нас она была продана за 170 тыс. долл. Давайте представим, чтобы случилось с его двумя тысячами долларов, если бы тогда он отнёс их в банк, скорее всего в 1990-х банк бы прогорел и от этих денег остались бы одни воспоминания. Мы не будем говорить сейчас о ставках дисконтирования, инфляционных показателях и прочем, оставим это для серьёзного экономического исследования — в любом случае, даже для непосвящённого в перипетии пост-советской экономики человека очевидно, что получить через двадцать с небольшим лет 170 тыс. долл. вместо вложенных двух, достаточно приятно.

7. Какова глубина рынка антикварной книги? Появились ли новые коллекционеры? И есть ли на этом поле различие между собирателем и коллекционером, как это  существует в сегменте  живописи?

Новые библиофилы появляются, но не часто. Можно сказать, что количество влюблённых в старую книгу достаточно стабильно во времени: появляются и уходят случайные люди, кто-то меняет тему собирательства, продаёт свою коллекцию и начинает собирать новую, но в этом нет ничего плохого, это живой рынок и только благодаря такой динамике мы имеем возможность радовать новых собирателей уникальными раритетами.

Я не делаю различия между собирателями и коллекционерами, потому что не могу уловить какие-то критерии в подобном разделении. На наших аукционах собираются в первую очередь, люди, влюблённые в книгу, они её понимают, чувствуют и прекрасно разбираются во всех нюансах коллекционирования.

8. Известные  (старые) библиофилы уже «насытились» и ушли с рынка?

Уйти с этого рынка невозможно, любовь к старым книгам это, как правило, навсегда. Это важная часть жизни любого коллекционера, а кто же добровольно откажется от охотничьего азарта, адреналина, вдохновения и счастья, которые дарят поиски и приобретение редких книг?! Здесь бывших не бывает…

9. Антик-сообщество поражается — как Вам удаётся собирать такие качественные коллекции, находить редчайшие редкости?

Попробую объяснить это эзотерически. Мы просто любим старые книги, наверное, они платят нам тем же. Это квинтэссенция счастья — подержать в руках вновь найденную  старую книгу, которая очень редко встречается, — ощущения непередаваемые!

Не эзотерически объяснить трудно, мне самому это удивительно. Недавно прочитал на аналитическом портале русских букинистических аукционов (rus-auction.com), что «Литфонд» занимает 59% российского аукционного букинистического рынка — и сам удивился.

10. И кто они – нынешние посетители букинистических торгов:  крупные финансисты, медиа-деятели, учёные, представители творческих профессий?  С какой суммы может начать  свою деятельность собиратель?

Да, пожалуй, Вы всех перечислили — наши покупатели это и представители крупных финансовых структур, и известные деятели бизнеса, политики и культуры, учёные и представители разных творческих профессий.

Начинающий собиратель может «протестировать» себя и на небольших суммах. Здесь важно найти только свою индивидуальную тему собирательства, и очень может оказаться, что цены на эту тему окажутся и не такими высокими. Главное не пытаться объять необъятное. Я встречал начинающих коллекционеров, которые сразу стали покупать практически всё подряд, но, как правило, через год такой покупательской гонки, они оказывались в тупике — невозможно купить всё редкое и интересное, на это не хватит ни времени, ни сил, ни денег. Ведь мир книг необъятен.

11. Проблема «мытых» экземпляров, с вклейками-вставками  сегодня присутствует на рынке? Их цена при выставлении на торги снижается?

В советское время для библиофила дать книге новую жизнь — было делом чести: копировали недостающие иллюстрации, страницы, титульные листы — книга, в первую очередь, была источником информации. Конечно, сегодня смотреть на такую зачастую непрофессиональную реставрацию больно, но вместе с тем, это часть истории, некая изюминка, желание собирателя возродить книгу в её первозданном виде, ведь у многих русских книг была действительно тяжёлая судьба — войны, революции, социальные катастрофы, цензура и прочее. Если книга редка и интересна, то мы возьмём на аукцион и такую. Для нас важно максимально правильно описать экземпляр и его возможные дефекты. А дальше — это уже выбор покупателя: приобрести экземпляр с утратами или ждать другого. И, конечно, состояние экземпляра сегодня значительно влияет на цену. Она может различаться на порядки в зависимости от состояния и комплектности.

12. Судя по полным  аукционным залам, плотным графикам проведения торгов  кризис НЕ повлиял  на Вашу деятельность?

Я всегда придерживался жизненной установки о том, что «делай, что должно, а дальше будь, что будет». Так, что, надеюсь, даже если повлияет, переживём…

Беседу записала Надежда Назаревская